Российское Монархическое Движение -

Монархическая государственность
(исторические и юридические аспекты).

Монархия – форма государственного устройства, при которой верховная государственная власть принадлежит единоличному главе государства – монарху, осуществляющему ее по собственному праву, а не в порядке делегации и передающего ее по наследству в порядке престолонаследия.

Монархии можно подразделить по принципам наследования власти и по ее формам.

Принципов передачи власти всего три: династический, (при которой действует строгий алгоритм перехода от одного члена династии к другому), родовой, (более широкий, но царь все равно должен быть родственен царскому роду) и выборный.

Монархия как государственная форма весьма неоднородна и на протяжении веков показала гибкость своей политической основы, поэтому история форм монархического правления, по существу, - история развития форм государственности. Это ярко видно при перечислении видов монархического устройства:

Монархии патриархальные - характерны для традиционных обществ и могут развиваться в монархии сакральные или в монархии деспотические. Патриархальная монархия, являясь следствием развития семейного принципа, имеет своим прообразом отцовскую власть, (отсюда, традиционный монарх воспринимается, как отец своих подданных).

Сакральные монархии – в которых первенствующая функция монарха - жреческая. Сакральная жреческая монархия нередко связана с традицией царской жертвы - добровольного принесения царем себя в жертву во имя спасения своего народа.

Деспотические («деспот» с греческого означает "владыка", "повелитель") - ничего общего с понятием тирании не имеет. Деспотическая монархия складывается в военизированных обществах, хотя может сохраняться и после того, как они перестают быть таковыми. Классическими деспотическими монархиями были ассирийская - (военачальник, не жреческого, а светского происхождения), древняя и средневековая армянская, а также при ханах тюркской или монгольской орды (выборный деспотический правитель).

Феодальные, к которым относятся раннефеодальные формы монархии, отличавшиеся большой степенью децентрализованности,

Сословно-представительные, при них власть монарха была ограничена тем или иным сословно-территориальным представительством.

Абсолютная монархия характеризуется юридическим и фактическим сосредоточением всей полноты государственной (законодательной, исполнительной, судебной), а также духовной (религиозной) власти в руках монарха. Часто в качестве иллюстрации абсолютисткой формы правления, приводят формулу петровского Воинского устава арт. 20 которого гласит: «Его Величество есть самовластный Монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский Государь, по своей воле и благомнению управлять»[1].

Согласно государственно-правовым актам монарх осуществляет исполнительную власть совместно с правительством, а законодательную - при помощи разного рода законосовещательных органов (выборных или назначаемых), основной функцией которых является рассмотрение законопроектов без права их принятия.

Многими политическими мыслителями (наиболее ярким из них был Монтескье), абсолютизм рассматривался как наиболее современная форма правления, из-за неделимости верховной власти, ее постоянства и применимости к большим по размеру странам[2].

В результате революционных процессов абсолютная монархия была заменена монархией т.н. буржуазного типа, в которой власть монарха ограничивается конституцией, имеется выборный законодательный орган - парламент и независимые суды.

Но необходимо отметить, что конституционная форма монархической власти является наиболее динамической формой и представляет собой сложный процесс внутреннего развития от дуалистической монархии через конституционную к парламентской форме.

Остановимся подробнее на этих последних двух типах монархии.

Дуалистическая монархия - форма правления, при которой монарх сохраняет всю полноту контроля над исполнительной властью (в частности, назначает министров, ответственных перед ним);

Дуалистическая монархия явилась исторически переходной формой от абсолютной монархии к конституционной и предполагает наличие конституции. Законы принимает только парламент, а управлением ведает монарх: он назначает министров, которые несут ответственность только перед ним. Правительство несет формально двойную ответственность перед монархом и парламентом, но реально подчиняется, как правило, воле монарха. При этом, несмотря на то, что власть монарха ограничена конституцией, монарх и формально (т.е. в силу конституционных норм) и еще больше фактически (в силу традиций), сохраняет обширные властные полномочия, что ставит его в центр всей политической системы государства.

При дуалистической монархии монарх пользуется правом абсолютного вето, то есть без его утверждения закон в силу не вступает. Кроме того, монарх обычно может издавать чрезвычайные указы, имеющие силу закона и даже более высокую, а главное, может распускать парламент, заменяя фактически дуалистическую монархию абсолютной.

Парламентская монархия – та, при которой монарх лишь номинально является главой исполнительной власти и ограничен в правах. В частности, назначаемые им министры зависят от вотума доверия парламента.

Парламентарная монархия - следующий этап развития конституционной монархии. Даже если конституция наделяет монарха большими полномочиями, он в силу конституционно-правового обычая не может ими самостоятельно воспользоваться и выполняет свои функции чисто номинально.

Монарх назначает правительство, однако не он не выбирает себе министров, а это делает парламент. Все исходящие от монарха акты нуждаются в официальном одобрении министров, а те непосредственно подотчетны парламенту, которому в соответствии с конституцией принадлежит формальное верховенство среди других органов власти.

Таким образом, мы дали краткий обзор формам монархической государственности. Но это форма, термины, а теперь обратимся к сути.

В 1913 г. проф.П.Е.Казанский в книге «Власть Всероссийского Императора» сетовал, что «современная специальная литература не знает общепризнанного учения о русской Императорской Власти... К сожалению, мы должны сказать даже больше. В современной русской ученой литературе нередко даются учения, прямо искажающие смысл наших законов, исходящие из предвзятых идей, чтобы не сказать целей.»[3] Слова сказанные в начале ХХ века, актуальны и в начале ХХI в. Сейчас зачастую утеряно, а иной раз и нарочито подменяется правильное толкование многих понятий. Поэтому, уточним смысл, или как формулировала дореволюционная юридическая традиция – существо, некоторых терминов и по ходу этого, рассмотрим основные принципы российской монархической государственности.

Для российской государственности, а особенно для российской ментальности, монархия, по сути, не форма управления, как это воспринимается в европейской правовой традиции, а форма высшей верховной власти.

В монархическом государстве есть две власти: то, что римляне называли «империум» - власть верховная и «потестас» - управленческая власть.

«Империум» - власть, возвышающаяся не только над всеми другими властями, но и над самим государством. Ее главная функция - осуществлять в государстве весь арбитраж и, в первую очередь, арбитраж юридический и только затем политический. Как говорил царь Соломон: «Царь, сидящий на престоле суда, разгоняет очами своими все зло»[4]. Вторая ее функция - это оборона, защита страны и народа.

В российской юридической традиции так же было четкое разделение власти Верховной и высшей. Даже власть самого значительного из всех исполнительных органов, Совета Министров называлась только высшей, а Государю принадлежала власть Верховная.[5] Но что являлось источником этого права, права на высший арбитраж в государстве? Легитимность.

Понятие «легитимности»[6] относится в первую очередь к политическому строю и во вторую очередь к самим носителям власти. Может быть не легитимный правитель в рамках легитимного строя, но не может быть наоборот. Основой легитимности является законная юридическая, лично-родовая и традиционная правопреемственность. И именно она является источником права монарха быть арбитром. Легитимность российской монархической власти - это общественное коллективное чувство, которое основывается на глубочайшей традиции, парадигме, сформировавшейся в процессе многовекового становления российской государственности.

Эта парадигма состоит из нескольких уровней,

- православное христианство, (принятое правнуком Рюрика - Святым Владимиром в 988 г.),

- преемственность византийской традиции (Владимир Мономах 1053-1126 гг.),

- Православное Царство и Земский Собор ( с 1550 г.)

- династия Романовых (преемство от династии Рюрика).

- законодательство о порядке наследования престола (Акт о наследовании Всероссийского Императорского Престола, утвержденный Императором Павлом I в 1797 г.).

Таким образом, легитимный строй в России предполагает легитимную верховную власть.

Легитимная верховная власть в России может быть только монархической, только православной, возглавлять ее могут только потомки Царя Михаила Федоровича Романова, (согласно Утвержденной Грамоте Великого Московского Собора от 21 февраля 1613 г.). Правопреемственность отношений внутри Династии определяется Законом о наследовании Всероссийского Императорского Престола 1797 г.

Кроме вышеназванных уровней парадигмы, отметим еще один важный элемент, определяющий специфику восприятия массовым сознанием арбитражных полномочий монарха.

Со времен Рюрика арбитраж не являлся механизмом самого общества, он был привнесен извне.

В России зарождение монархии началось на Северо-Западе Руси и призванный на княжение в 862 г. Рюрик, в начале реально обладал лишь судебной властью. Князь не творил законов, он не был законодателем, он лишь вершил суд. И вершил по уже имеющимся законам. «Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву»[7] повествует «Повесть временных лет. Т.е., во-первых, основной функцией князя назван арбитраж и, во-вторых, указывается, что законодательная система (право) уже было выработано.

Таким образом, князь не был ни управителем, ни законодателем, а был верховным судьей общества. И так как он вышел извне и находился вне этого общества, (князь даже жил вне городских стен), его арбитраж был, по существу, над-общественным, над-сословным, не зависимым от каких либо частных интересов, имеющихся внутри этого общества.

Этот взгляд «извне» автоматически переносился и на его потомков, укрепляя авторитет их арбитрирующего права.

Дальнейшая история России шла по пути создания единого централизованного государства и, так как «единственным выходом сплотиться в единую нацию являлась для России Верховная Самодержавная Власть...»[8], то мы органично подходим к понятию самодержавной монархии.

В современной исторической и политологической литературе российскую самодержавную монархию путают, но чаще заведомо подменяют монархией абсолютистской.

Здесь мы не имеем возможности подробно остановиться на укоренившихся в общественной и исторической науке подменах, связанных с этим термином, и перед тем, как продолжить, позволим себе сделать лишь краткое замечание.

Термин «самодержавие» чаще всего используется в смысле единовластия. Такая трактовка не верна по сути и свидетельствует лишь об ошибке в морфологическом анализе этого слова.

Наличие в этом термине двух корней: «сам» и «держу» недвусмысленно указывает на обладание властью в силу собственного могущества. Яркой иллюстрацией этому может служить символически и очень знаково-насыщенный обряд коронования, в котором Император сам берет скипетр и державу и сам надевает себе корону. Этим он знаменует именно свое самодержавие, т.е. то, что власть он держит собственной силой, не делегированной ему от кого-либо, и владеет ею по праву собственному.

Также мы не можем согласиться и с использованием терминов «самодержавие» и «неограниченная власть», как синонимами, что является неверным и также свидетельствует или о юридической безграмотности, или о преднамеренной подмене.

Термин самодержавие появился в употреблении, когда Русь сбросила все признаки зависимости от татар [9] и на современный русский язык он скорее переводится, как власть суверенная, независимая [10].

Окончательно этот термин вошел в предикаты Царской власти при московских Иоаннах. В официальном принятии Иоанном III на себя наименования Самодержца, был также и еще очень важный и глубокий смысл – подтверждение признания московских царей преемниками святых греческих царей самодержцев. Термин Самодержец приравнивался титулу византийских императоров – автократор.[11]

Самодержавная монархия - монархия суверенная, т.е. не зависимая не только от внутренних общественных, но и от любых внешних факторов. Таким образом, самодержавие заключается не в абсолютизме власти, а в независимости этой власти от чужой воли (от армии, гвардии, народного голосования, иностранных держав, финансовых кругов)[12], и тем самым несет в себе функцию абсолютно чистой и независимой от общества арбитражной силы.

Кроме юридической основы, в понятии самодержавия присутствует религиозная и морально-этическая составляющие, принципиально отличающие российскую самодержавную традицию от европейской абсолютистской.

Абсолютизм предполагает, что монарх стоит выше всякого права и закона, что ему все дозволено, вплоть до уголовного преступления: «Закон - это я».

Я еще раз процитирую текст петровского Воинского устава 1716 г., который часто приводится как формула российского абсолютизма и как бы выводит монарха из-под юрисдикции закона: «Его Величество есть самовластный Монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский Государь, по своей воле и благомнению управлять»[13]. Вроде бы, Монарх имеет абсолютную власть, но заключительная формула «яко христианский Государь», делает власть монарха более чем ограниченной Законом христианским и своей совести.[14] Именно в этом ограничении и была гарантия того, что царь будет судить и действовать по совести. Совесть не может быть у коллегии, у группы людей или у какой то корпорации, совесть может быть только у одного человека. Совесть - это явление личностное, и именно поэтому Иван Солоневич писал: «Монархия есть единоличная власть, подчиненная традициям нашей страны, ее вере и ее интересам, концентрирующая в себе религиозную совесть народа...», а Владимир Соловьев определил русское самодержавие как «диктатуру совести».

Все это является этической составляющей самодержавной монархической власти в России, но отличия были и в формальном правовом механизме.

Самодержавная власть в России была исключительно властью Верховной, в области же управления она не была абсолютной. В разные периоды рядом с ней сосуществовали другие типы управленческой власти: демократическая (Новгород), аристократическая (Киев), Земский Собор (при Иване Грозном), демократическая (Государственные Думы после 1905 г.).

Таким образом, мы подошли еще к одной составляющей монархической государственности в России - соборному началу.

Институт соборного обсуждения был установлен еще первыми православными князьями из династии Рюрика. Как формально-юридический механизм, Соборы были формально закреплены при Царе Иване Васильевиче Грозном в 1550 г., и определены, таким образом, что Собор мог действовать даже тогда, когда не было всей полноты государственных учреждений, имея своей задачей именно преодоление этой неполноты. Это очень ярко проявилось на Соборе 1613 г., который провозгласил природное право на царство Михаила Федоровича Романова, а затем заседал в течение 10 лет, помогая царю в преодолений последствий Смутного времени.

Иногда приходится встречаться с достаточно вульгарным пониманием Собора, как некоего общего собрания, имеющего право принимать любые решения. Нечто вроде референдума. Соберешь миллион подписей - и решай любой вопрос.

Земский Собор в российской государственной традиции имел обязательные и четкие принципы, которые скорее походили на конституционные основы, чем на традицию народного вече:

1. Собор формировался строго по земскому представительству.

2. Собор функционировал при прямом соучастии церковного, военного и гражданского руководства.
3. Собор должен был проходить под председательством лишь царя, а если царь отсутствует, то Патриарха.

При этом Собор имел строгое ограничение - он никак не мог отменить ни одну из вышеперечисленных основ нашего государства.

3. Не мог и не может выбирать никакой новой династии.

В современной литературе, особенно публицистике, встречается утверждение, что Земский Собор 1613 г. избрал новую династию. Это утверждение неверно, так как в 1613 г. Великий Московский Собор не выбирал, а устанавливал, кто имел большее право заступить на Престол, точнее - кто находился в тот момент в ближайшем родстве (а точнее свойстве) к ранее правившему царю. По существовавшей в московской Руси традиции дальнее свойство (по старшинству?) считалось ближе ближнего кровного родства.[15] Поэтому Михаил Федорович Романов, как сын брата первой жены Ивана Грозного, считался наиболее близким к царствующей династии. Напомним, что имя Михаила Романова как основного претендента на трон прозвучало сразу же после смещения Шуйского в 1610 г. Понятие «выборов» пришло в публицистическую, а иной раз и в историческую литературу из-за неверной трактовки «Утвержденной Грамоты Великого Московского Собора», где слово «избранного» относилось лишь к избранничеству Божиему, но никак не человеческому[16]: «Целовали все Животворный Крест и обет дали, что за Великого Государя, Богом избранного и Богом возлюбленного, Царя и Великого Князя Михаила Федоровича, Всея России Самодержца...»

В этом вся суть Земского Собора: он никому никогда не дает никаких прав, потому что не может дать того, что сам не имеет. Не может дать и не может отнять! И лишь в исключительных случаях выискивает, кому эти права принадлежат. Т.е. в XVII веке Земский собор сыграл роль отсутствующего павловского Закона о престолонаследии, который явился заключительным элементом парадигмы российской монархии.

Одним из основополагающим принципом монархической формы правления является механизм наследственной передачи власти. Но не просто передачи, а сохранение харизматической легитимности этой власти, без которой невозможны ее арбитрирующие функции.

Прямо заявлено это было уже в 1613 году, когда, найдя ближайшего правонаследника Рюриковой династии - Михаила Романова, - Собор заявил: «Заповедано, чтобы избранник Божий, Царь Михаил Федорович Романов, был родоначальником Правителей на Руси из рода в род...». Но тогда это заявление не имело прописанного механизма и опиралось лишь на традицию. Отсутствие юридических гарантий этого принципа наиболее ясно осознал Император Павел I, который, желая «Дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать...»[17], в 1797 г. издал Закон о наследовании Императорского Престола. Этот Закон гарантировал не только легитимную преемственность Верховной власти и тем самым неоспоримость ее арбитрирующего права, но и ее сохранение. Закон о престолонаследии явился тем механизмом, который реально не только обеспечил исполнение клятвы данной на Соборе 1613 года, но и благодаря прописанному в нем алгоритму, утвердил принцип практической невозможности лишить Россию своего Монарха.

[1] 30 марта 1716 г. Полное Собрание Законов Российской Империи. № 3006

[2] Особую разновидность абсолютной монархии представляет теократическая монархия - форма организации государственной. власти, при которой последняя принадлежит церковной иерархии. В настоящее время примером такой монархии является Государство-город Ватикан. Законодательная, исполнительная и судебная власть в Ватикане принадлежат Папе, пожизненно избираемому коллегией кардиналов.

[3] Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. Очерки действующего русского права. Одесса 1913 г. Переиздание М., 1999 г. С. 225.

[4] Притчи Соломона. Глава 20. Стих 8.

[5] Основные Государственные Законы Российской Империи. Гл. 1. Ст.4.

[6] Мы заведомо не даем здесь определения «легитимности», так как это особая тема, развивать, которую не позволяют рамки и форма этой публикации. (Интересующихся отсылаем к кн.: «Легитимность и легитимация власти в России. Сб. статей. Спб., 1995 г.) Единственное замечание - вопреки складывающемуся сейчас в российской социологической науке мнению, (в частности, см. Ачкасов В.А., Елисеев С. М., Ланцов С.А. Легитимация власти в пост-социалистическом российском обществе. М. Аспект-пресс. 1996 г.), мы исходим из того, что легитимность и легальность власти, являются принципиально разными категориями.

[7] ПСРЛ. Т. 1. Лавреньевская летопись. Л., 1926. Стб.19-20.

[8] Романов-Славатинский А.В. Система русского государственного права. Киев, 1886 г., С.75.

[9] Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных Законов. Москва, 1912 г. С. 150.

[10] Интересно отметить, что термин «самовластный монарх», употребляемый в Воинском уставе арт. 20 на немецкий язык переводился, как «ein souverener Monarch».

[11] Сокольский В.В. Русское государственное право. Одесса, 1890 г. С. 93.

[12] Граф Сперанский эту мысль так: «Титул Самодержца означает не только власть верховную, но и власть от всякой другой власти... независимую». Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. Спб., 1845 г. С.56. Пятьдесят лет спустя проф. Палиенко дополнял: «Самодержавие» означает собой в Основных Законах не абсолютизм, неограниченность власти, а идею верховенства и полноту прав непроизводной власти Монарха...» Палиенко Н.И. Основные законы и форма правления в России. Харьков, 1910 г. С. 74. Используемый здесь термин «непроизводной власти» – означает власть не делегированную кем то.

[13] [13] 30 марта 1716 г. Полное Собрание Законов Российской Империи. № 3006.

[14] Очень точно определил это граф Сперанский: «Ни в коем случае Самодержец не подлежит суду человеческому, но во всех случаях Он подлежит, однако же, суду совести и суду Божию». Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. Спб., 1845 г. С.56.

[15] Исследователи неоднократно подчеркивали, что Василий Шуйский, который был по происхождению, безукоризненным рюриковичем, вместе с тем, был узурпатором престола, а Борис Годунов, который вообще к рюриковичам никакого отношения не имел, считался законным Царем.

[16] Вспоминаются слова Царя Ивана Грозного о том, что русский Царь – Царь «Божией милостию, а не по многомятежному человеческому хотению».

[17] Акт о наследовании Всероссийского Императорского Престола, Высочайше утвержденный 5 апреля 1797 г. Наследование Российского Императорского Престола. Изд. 2-е. М. 1999 г. С.98.