Полезно сделать обзор тех форм, в которые воплощалась монархическая идея в русской истории.

Принято считать, что монархический принцип утвердился на Руси вместе с Рюриком, севшим на княжение в Киеве. Первая форма монархии была языческой и славяно-скандинавской. Киевская Русь была своего рода «княжеской федерацией», где «великий князь» был «первым среди равных». Верховенство киевского князя над другими удельными князьями Древней Руси были далеко не полным, и эта форма монархического устройства, свойственная феодальному периоду в целом, была относительной.

Принятие православия князем Владимиром сблизило Киевскую Русь с христианскими странами, сделав ее частью византийского мира. Обладая значительной политической автономией в отношении Царьграда Киевская Русь находилась в его зоне влияния и постепенно впитывала церковно-политический византизм, основанный на принципе «симфонии властей» – единстве церкви и императора. С золотого века Древней Руси – с эпохи Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха – тенденции к укреплению монархического начала в христианском контексте очевидны. При Ярославе Мудром избрание киевским митрополитом этнического русского – митрополит Илларион (до и после на киевскую кафедру присылались греки) – было первым робким шагом к воссозданию особой  самостоятельной  церковно-монархической симфонии в пределах Руси – «русская симфония». Но все же весь киевский период русской истории проходил под знаком «ограниченной монархии» – извне ее ограничивала Византия, а изнутри постоянные раздоры и раздробленность.

В период монгольского нашествия и в эпоху орды Русь утратила политическую независимость, но в Московское княжество, исподволь учась у ордынцев и анализируя причины распада, готовилось к историческому прорыву – к восстановлению русской монархии, суверенной и независимой. Основы независимого русского монархического государства были отвоеваны войском Дмитрия Донского на Куликовом поле, а после падения Константинополя  и  окончательного ослабления «золотой орды» на авансцену истории вступила новая реальность – Московская Русь. В ней мы видим полную и окончательную реализацию «русской симфонии», триумф русской монархической идеи. Православная Московское Царство отныне становится абсолютно независимой реальностью – и церковно и политически, а московский великий князь Иван Васильевич помазуется впервые в русской истории  «царем». Именно этот период знаменует собой полный расцвет монархического принципа.

После раскола и реформ Петра Первого русская монархия резко меняет свое содержание и свое значение. Отныне Русь называется «Россией». Монархический принцип переход от византийской «симфонической» модели к подражанию западным монархиям. Парадоксально, но Россия  перестала быть «империей» в византийском смысле именно в тот момент, когда стала называться этим именем. Хотя формально на уровне вывески декор «византизма» сохранился.

Большевики ниспровергли монархический строй. Но пролетарская революция и революционная демократия довольно быстро привели к возникновению «красной монархии», когда безраздельная полнота политической власти сосредоточилась в руках единственной личности – главы Компартии. При Сталине монархический принцип был не меньшим, если не большим, чем в эпоху Рюриковичей, хотя таковым он не назывался.

Демократические реформы в новой России также не смогли переломить социальных устоев, и все успехи (равно как и все провалы) демократических реформ в 90-е были целиком и полностью сопряжены с одной личностью – с авторитарной фигурой Бориса Ельцина. Его преемнику Владимиру Путину «демократический монархизм» достался в наследство, и расцвел пышным цветом, опираясь на тысячелетние привычки.

Сегодня формально в России нет царя. Но монархический принцип по прежнему действует. И весьма активно. Это положение требует новой оценки роли фигуры царя в русской истории. И в то же время подталкивает кое-кого к мыслям о пользе и своевременности реставрации легитимной династии, чтобы де факто существующее положении дел перевести в юридическую плоскость, легитимизировать его. Вот тут-то и встает в полную силу вопрос о династических правах на русский престол, о возможности сочетать монархический строй с императивом социальной, технологической, экономической и политической модернизации русского общества. Причем сегодня такая перспектива, кажется, менее невероятной, нежели раньше.

С моей точки зрения, прежде, чем переходить к практическим шагам, следует ясно определить тот исторический цикл русской монархии, который новая Россия должна взять за образец. Без этого всерьез приступать к данной теме невозможно. В согласии с моей евразийской позицией и традиционалистской идеей, которую я всегда отстаивал и продолжаю отстаивать, образцом русской монархии является Московское Царство, мировоззрение Москвы-Третьего Рима, идеал Святой Руси, как великого независимого Государства, облеченного миссией быть столпом спасения и света для всех народов мира, ядром Вселенского Православия. Путь к восстановлению монархии на Руси должен лежать через московский, а не через санкт-петербургский и не через киевский периоды нашей истории. И еще: я убежден, что реставрация монархии в России должна  учитывать социальную ориентацию нашего общества, и в этом смысле советский опыт должен быть учтен самым тщательным образом (а не отброшен). Таким образом, грядущая русская монархия должна быть византистской, мессианской, народной и социальной.

Александр Дугин