|
Глава Российского
Императорского Дома Е.И.В. Государыня Великая Княгиня Мария
Владимировна дала интервью еженедельнику "Московские новости" ( 18
от 19 мая 2006 г.), в котором дала свою оценку завершившемуся в
Сан-Францисско IV Всезарубежному Собору Русской Православной Церкви
Заграницей.
Собор показал готовность к
восстановлению церковного единства, что является положительным
фактом. Убеждена, что в скором времени раскол, вызванный
трагическими событиями ХХ века, будет преодолен.
В свое время, когда Церковь на Родине подвергалась жестоким гонениям
богоборческого коммунистического режима и оказалась лишенной даже
видимости свободы, существование Русской Зарубежной Церкви было не
только оправдано, но и необходимо. Однако Зарубежная Церковь не
отделяла себя от Церкви-Матери, всегда считалась лишь ее свободной
частью, на которую Господь возложил миссию хранить традиции Русского
Православия и свидетельствовать об истинном положении Церкви в СССР.
После того, как коммунистический режим пал, а Православная Церковь
на Родине освободилась от гнета, исчезли прежние основания для
отдельного существования Русской Зарубежной Церкви. В 1990-е годы
воссоединению мешали личные интересы и фанатизм ряда эмигрантских
иерархов. Ныне ситуация изменяется в лучшую сторону. Надеюсь, что
евхаристического общение и каноническое единство под омофором
Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II будут
восстановлены в ближайшее время, при сохранении самоуправления
зарубежной части единой Русской Православной Церкви.
Российский Императорский Дом в течение всего периода пребывания в
изгнании стремился к уврачеванию церковных расколов. Последним
публичным обращением моего деда императора Кирилла Владимировича
было послание II Всезарубежному Собору 1938 года с призывом
ликвидировать разделения хотя бы в эмиграции. К сожалению, тогда
этого добиться так и не удалось.
С Архиерейским Синодом Зарубежной Церкви у Нашей Семьи были особенно
хорошие отношения, ибо из всех юрисдикций только она до
определенного времени исповедовала в нерушимости православное учение
о царской власти и легитимный принцип. Приходы Московского
Патриархата не могли себе позволить подобного по вполне понятным
причинам, а митрополит Евлогий, лично декларируя монархические
убеждения и находясь в постоянном общении с нами, избегал
формулирования определенной позиции по вопросу о монархии, считая
этот вопрос чисто политическим.
Уже I Всезарубежный Собор в Сремских Карловцах в 1921 году призвал к
верности Дому Романовых, справедливо утверждая, что клятва 1613 года
сохраняет всю свою духовную значимость. Основатель Зарубежной Церкви
блаженнейший митрополит Антоний, после сравнительно
непродолжительного периода колебаний в легитимизме, твердо встал на
путь верноподданнического служения и в 1929 году обнародовал
воззвание, призывающее к объединению всех русских людей вокруг моего
деда императора Кирилла Владимировича. II Всезарубежный Собор
почтительно ответил деду на его Обращение, а Архиерейский Собор 1939
года в особой Грамоте приветствовал моего отца Великого Князя
Владимира Кирилловича в качестве нового Главы Российского
Императорского Дома. Митрополиты Антоний, Анастасий и Филарет,
святители Иоанн Шанхайский и Феофан Полтавский, архиепископ Никон
Вашингтонский и большинство других выдающихся иерархов Зарубежной
Церкви были молитвенниками, духовными наставниками и преданными
помощниками моих деда и отца. Ситуация изменилась при митрополите
Виталии, который, по непонятной причине, относился к Нашему Дому
недоброжелательно. Сперва четвертый первоиерарх Зарубежной Церкви
все-таки сохранял внешние приличия, но после того, как мой отец в
1991 году посетил Россию и встретился со Святейшим Патриархом
Алексием II, проявил открытую враждебность. Дошло до того, что когда
отец скончался в Майами в 1992 году, духовенство Зарубежной Церкви
отказалось совершить над ним чин положения во гроб. Это было
поистине антихристианский и бесчеловечный поступок, продиктованный
крайней нетерпимостью и злобой. Горечь от этого навсегда останется
в наших сердцах. Но мы ни в коей мере не перенесли какого-либо
отрицательного чувства на пастырей и чад Зарубежной Церкви, среди
которых большинство не поддерживает таких крайностей и есть много
верных Нашему Дому людей, с которыми мы поддерживаем связи по всему
миру.
Российский Императорский Дом по определению не мог и не может
относиться к какой-то из юрисдикций. Мы – чада единой Русской
Православной Церкви. Расколы ХХ века – это болезнь, но болезнь
излечимая. Одной из главнейших моих задач является способствование
по мере сил исцелению ран, нанесенных Церкви новой смутой.
Подозрения в не церковном характере предпосылок к воссоединению
Зарубежной Церкви с Матерью-Церковью на Родине я считаю глубоко
несправедливыми. Даже если субъективно кто-то и ставит перед собой в
данном деле политические, имущественные и прочие материалистические
цели, всё это – ничто по сравнению с величием главного:
восстанавливается евхаристическое и молитвенное общение православных
людей. Добро всегда в конечном итоге сильнее зла. В истории
человечества очень часто Господь устраивает так, что даже руками
гонителей, помимо их воли, утверждается Вера и Истина. Бывает и так,
что люди, вначале враждебные Церкви или просто видящие в Ней
инструмент для решения корыстных задач, впоследствии преображаются
духовно. Ведь даже несколько человек из числа распинателей Спасителя
стали затем христианскими мучениками, и ненавистник христиан Савл
превратился в Первоверховного Апостола Павла...
Для Русской Зарубежной Церкви воссоединение с Церковью на Родине это
единственный путь. В противном случае она неизбежно окончательно
утратит свою русскость, а отсутствие канонических оснований для
самостоятельного бытия приведет ее к вырождению и исчезновению. Дай
Бог, чтобы этого не случилось, чтобы победу одержали христианские
мудрость, взаимопонимание и, самое главное, любовь.
Опубликовано с частичными сокращениями в газете «Московские
новости» - Соборные голоса // Московские новости, 2006, 19-25 мая, №
18 (1335) |
